Епархия сегодня

Михаил Александрович Малицкий родился 1 января 1883 года.

Как и большинство священнослужителей первой половины XX столетия, он принадлежал к большой нижегородской династии духовенства. Его отец Александр Васильевич Малицкий (1845–1892) был настоятелем церкви в селе Покров Сергачского уезда.

По окончании Нижегородской духовной семинарии, начиная с 1904 года, Михаил Малицкий несколько лет исполнял обязанности учителя в церковно-приходских школах. Сначала он преподавал в селе Никольское Васильсурского уезда, затем, с 1908-го, – в образцовой церковно-приходской школе в селе Поя Лукояновского уезда, а в дальнейшем – в селе Неледино на Арзамасской земле. В 1910 году он вернулся в Васильсурский уезд, став учителем в селе Покровский Майдан.

После женитьбы на дочери священника Татьяне Покровской (1886 г. р.) учитель Михаил Малицкий в 28 лет принял сан священника. 9 января 1911 года он был назначен настоятелем церкви в селе Туркуши.

Приход в Туркушах отец Михаил унаследовал от своего тестя протоиерея Венедикта Васильевича Покровского, который по преклонности возраста вышел за штат.

Отец Венедикт прослужил в Туркушах 30 лет. В 1907 году он вместе с церковным старостой Иваном Ивановичем Моревым, избиравшемся на эту должность крестьянами более 15 лет подряд, выступил инициатором и главным руководителем строительства на селе нового каменного храма. Торжественная закладка туркушинской церкви состоялась 15 июня 1908 года. Автором проекта был нижегородский инженер-архитектор Павел Антонович Домбровский.

Храм в Туркушах строился долго. Окончательно все работы по благоукрашению новой церкви завершились только к 1916 году. Все это время отец Михаил занимался проблемами, связанными со строительством.

Местные жители также участвовали в строительстве, каждый по своим силам. Сохранилась в памяти старожилов такая история: был в их селе старец Яков Данилович Купцов, которого ласково звали «Яшенькой». Прозорливец, он знал многое обо всех жителях села: кто как живет, что случиться в семье может. Предсказания его имели образное выражение. Приходили к нему люди за советом в житейских делах и с просьбой помолиться о них. Крестьяне поражались, как слепой Яшенька мог один ходить то в Вачу, то в Выксу, да и в другие села за подаянием на строительство церкви.

Келья старца находилась за речкой Тешой, рядом с тем местом, где прежде находился старый деревянный храм. В его домике день и ночь горела лампада пред образом Божией Матери «Утоли моя печали». Вместе с ним жила женщина, которая по его молитвам излечилась от слепоты, да так и осталась у старца в благодарность за помощь. Она вела его нехитрое хозяйство, а прозывали ее односельчане «Слепухой». Прожил Яков Данилович долгую жизнь, умер он в возрасте 103 лет 3 апреля 1940 года.

Помимо богослужебных, отец Михаил стал исполнять в Туркушах обязанности заведующего и законоучителя церковно-приходской школы. Кроме того, он вел занятия в местной земской школе. Нес, как говорилось выше, и попечение о строительстве храма. 22 марта 1915 года, ко дню Святой Пасхи, он получил свою первую церковную награду, набедренник.

По воспоминаниям старожилов села, отец Михаил был высокого роста, хорошо сложен и прекрасно образован. Он быстро построил большой дом на «Курмыше» (название части села, а слово это означает тупик), обзавёлся хозяйством, посадил сад и огород. До революции семья священника держала корову, овец, кур. Кроме этого, отец Михаил, занимаясь с односельчанами кооперацией, построил вместе с крестьянами большое кирпичное здание почти напротив своего дома, в котором открылся магазин. Торговали здесь лаптями, корзинками, продуктами питания и многим другим. Кооперативная торговля шла бойко, и вскоре над лавкой был надстроен второй этаж.

У отца Михаила и его супруги Татьяны Венедиктовны не было своих детей, они растили племянников Сергея и Тамару. В семье проживал и родной старший брат отца Михаила, Василий Михайлович Малицкий (1868 г. р.), который всю жизнь проработал сельским учителем.

Матушка Татьяна была высокой, стройной, красивойя женщиной, добротой своей покорившей сердца сельчан. Она занималась с сельскими детьми и исправно вела своё большое хозяйство. Сама заготавливала соления на зиму, варила варенье из фруктов из собственного сада, что по тем временам было большой роскошью. Также матушка наряжала сельских девушек-невест на венчание. Многим из них она надевала свой «увал» (красивый свадебный головной убор из восковых цветов спереди и длинной фатой сзади).

Служение отца Михаила в Архангельской церкви продолжалось до весны 1932 года. Вместе с несколькими прихожанами 8 марта его арестовали сотрудники Ардатовского ОГПУ по обвинению «в антисоветской деятельности, направленной против советской власти и проводимых ею мероприятий».

Председатель местного сельсовета предоставил на арестованных такую характеристику [стилистика и орфография архивного документа]: «…по селу Туркуши были попытки разложить колхоз через более отсталую часть населения, женщин проживающих в районе сельсовета, монашествующие лица и мнимый блаженный, Яша слепой совместно с кулацкой частью села и попом ведут работу по организации срыва всех мероприятий советской власти».

Из показаний же других местных жителей следовало, что в 1931 году, когда организовывался местный колхоз, в него сначала вступило более 30 человек, а потом 12 середняков вышли из его состава, якобы под влиянием местных кулаков и священника. Припомнили туркушинскому священнику и тот факт, что еще в 1918 году он агитировал крестьян поддержать крестьянское восстание против большевиков, которое возникло в соседнем селе Дубовское.

Согласно единственному протоколу допроса, отец Михаил не согласился с выдвинутыми против него обвинениями, одновременно давая очень красноречивую характеристику событиям, происходившим в нашей стране в то время: «Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю <…> После революции я знакомства ни с кем не имел. У Копейкина И. И. я бываю только с молебнами и с требой, да иногда если приду за молоком. За молоком я больше ни к кому не хожу, ходит больше всего моя жена.

В 1918 году весь год я из Туркуш никуда не отлучался, было или нет там восстание, я не помню, о Дубовском восстании я тогда тоже не знал. Дезертиры Красной армии в селе Туркуши действительно были, но ни с кем из дезертиров ни разу нигде не встречался, я хорошо помню, что не встречался <…>.

У Копейкина И. И. я бывал, не только с требами и за молоком, но и по другим, личным делам. В начале зимы я был у Копейкина, числа и месяца не помню. Не пытаюсь отрицать, что там был в то же время и Зубов Федор Васильевич. Я отрицаю возможность обсуждения нами вопросов политического характера и даже газетных заметок, потому что меня могут не понять, переврать, прибавить и так далее, донести и привлечь к ответственности.

Потребности обсудить прочитанное, обменяться мнениями с другими, естественно, у меня имеются, но эту потребность удовлетворить не приходится только потому, что я боюсь последствий. В том положении, в котором я нахожусь сейчас, всякая осторожность с моей стороны в отношении обсуждения вопросов политического характера, не является излишней. Сейчас боишься всего, малейшего слова, потому что оно может принести плохие последствия. Советский режим действует на меня таким образом, что я приемлю безоговорочно все то, что пишут. Иначе я не могу. Записано точно с моих слов, мной прочитано. М. Малицкий».

Спустя полгода после заключения в Горьковской тюрьме, не получив от священника других показаний, Особая Тройка при ОГПУ Нижегородского края вынесла ему приговор. Постановлением от 14 сентября 1932 года Малицкий Михаил Александрович был приговорен к заключению в концлагерь сроком на пять лет.

В 1932 году вместе с отцом Михаилом были арестованы и другие неугодные новой власти жители села Туркуши. Пострадали тогда следующие прихожане: Копейкин Иван Иванович, зажиточный крестьянин-единоличник, и его жена Анастасия Ивановна; Копейкин Михаил Семенович, колхозник; Копейкин Василий Иванович, крестьянин-единоличник; Зубов Матвей Григорьевич, рабочий-кровельщик Кулебакского завода; Кузнецов Федор Дмитриевич, крестьянин-единоличник; Кульков Николай Николаевич, плотник Кулебакского леспромхоза; Карлин Василий Степанович, крестьянин-единоличник, а до революции полицейский; Молявина Евдокия Андреевна, одинокая крестьянка, исполнявшая обязанности церковного старосты; Крупнов Иван Иванович, крестьянин-единоличник; Минеев Иван Владимирович, крестьянин-единоличник.

Все миряне, осужденные по этому делу, были приговорены к трем годам заключения в сталинских трудовых лагерях.

После ареста супруга Татьяна Венедиктовна некоторое время жила в своём доме, а потом уехала из села к родственникам.

Дальнейшая же судьба туркушинского священника отца Михаила Малицкого на сегодняшний день остается не известной.

Ольга Дёгтева. По материалам комиссии по канонизации Выксунской епархии
К публикации подготовила Татьяна Снегирева